Я считаю по 7

Считается, что молния не бьет в одно место дважды. То есть шансы Ивы Чэнс (а ее фамилия с английского языка так и переводится — шанс) дважды потерять родителей были смехотворно малы. И сама Ива, ребенок с высокой одаренностью, понимала это как никто другой. Приемные родители удочерили девочку сразу после ее рождения и двенадцать лет выстраивали вокруг вундеркинда защитный кокон, без которого закостенелость внешнего мира была бы невыносима для гениального ребенка.

Ива росла и купалась в родительской поддержке. Она ушла с головой в увлечение медициной и биологией, развлекалась наблюдением за пациентами больниц и посетителями торговых центров с заметными признаками заболеваний и выращивала красивейший сад во дворе своего дома в Южной Калифорнии. Еще Ива питала слабость к прикладной нумерологии и выискивала повсюду условные связи с любимой цифрой 7, а в минуты особой радости повторяла про себя кратные 7 числа.

Встреча Ивы с реальным миром тоже входила в планы семьи. Но должна была быть плавной, аккуратной: пойти в обычную среднюю школу, найти друга, который понимал бы ее. Этому плану, как и многим другим в жизни девочки, положила конец страшная автокатастрофа, и Ива перестала считать по 7, а от названия книги завеяло горечью.

Горечь — ощущение, которое препарирует автор. Внутри повести — обстоятельная история горевания подростка, причем подростка, которого трагические события не только лишают всего дорогого и любимого в мире, но и самого мира. У Ивы не было друзей, родни, даже самых обычных знакомых, а теперь она вынуждена не наблюдать с исследовательским интересом, а общаться и участвовать в жизни других.

Люди, вошедшие в ее мир, — еще те сложноустроенные универсумы. Во-первых, семья с вьетнамскими корнями, состоящая из неприхотливой и трудолюбивой Патти и ее детей-старшеклассников — решительной Маи и растерянного Куанг Ха. Во-вторых, школьный психолог Делл с ворохом неразрешенных личностных проблем и, наконец, мнительный таксист Хайро с несмелой мечтой изменить свою жизнь.

Каждый из этого нового, стихийно сформировавшегося круга видит в Иве что-то свое. Для одного она становится ангелом-хранителем, ответственным за полосу ошеломительного везения, для другого — призрачным шансом на профессиональную самореализацию или поводом для открытия новой страницы в жизни. И хотя Ива считает, что не вправе требовать ничего от в сущности случайных знакомых, неожиданно ставших ее новой, пусть и временной, семьей, она неизбежно меняет жизнь всех вокруг, как и свою собственную.

Тяготы проживания утраты и едва заметные ростки живительных чувств и эмоций спотыкаются об острые углы надвигающегося будущего. Период временного пребывания в семье Патти заканчивается, и, хотя Ива прилежно уверяет всех, что отлично понимает смысл слова «временно», в ее ли воле вычеркнуть себя из жизни еще несколько недель назад чужих и незнакомых людей?

Холли Голдберг Слоун подробно останавливается не только на проблемах сиротства и вхождения в приемную семью, но и на ворохе сложных вопросов: стереотипах о национальной идентичности, повышении уровня жизни, праве выделяться и не бояться обнаружить свою слабость и даже об особенностях работы с детьми в тяжелых жизненных ситуациях.

Но если взглянуть на стержень, на котором все держится, то это история о том, как подростку не дают остаться один на один с его бедой. И несмотря на высокую концентрацию горестных переживаний, это на редкость жизнелюбивая книга.

Наталья Медведь