Лежу на полу, вся в крови

Коротко:

Майе 17 лет. Она любит эпатировать, живёт с отцом, два раза в месяц навещает свою странную и прекрасную мать, а потом на уроке труда отпиливает лобзиком кончик пальца.

И всё бы ничего — она вообще ходячая катастрофа — вот только мать не поднимает телефон и не отвечает на письма. Близятся её выходные — и Майя едет к ней в гости со своим пальцем, обидами, ершистостью и желанием быть кому-то очень нужной.

Спойлер: у матери очень симпатичный сосед, а самой её не оказывается дома.

Сюжет:

Майе 17 лет. Она живет с отцом, 14 лет назад её родители развелись. Майя не видит ничего зазорного в том, чтобы периодически проверять почту и фейсбук отца, а иногда и отшивать излишне назойливых пассий. Два выходных в месяц она ездит к матери.

Подросток Майя, очевидно, не самый простой, потому что первое, что спрашивает отец у учителя, срочно приехав в школу, когда Майя отпилила себе кончик пальца на уроке труда — не специально ли она это сделала. А учитель-то думал, что ему влетит за недосмотр!

Друзей у Майи немного — умный, но трусливый Энцо, который не мешает одноклассникам её задирать.

Кончик обратно не пришили — после лобзика почти нереально. Мама никак не среагировала на звонки и письма Майи — и, так как были нужные выходные, она поехала показать маме (она называет её Яной) свой перебинтованный палец лично.

Яны дома не оказалось. Загнав в ногу еще несколько заноз (катастрофа, а не девочка), она пошла к соседям за пинцетом, и попала на вечеринку. Там её попросили помочь скачать музыку — она помогла, на время став звездой.

«Я всегда гордилась, что использую сетевые ресурсы исключительно по назначению. А именно — для поиска информации. А не для того, чтобы выкладывать фотографии себя во всевозможных унизительных позах. И не для того, чтобы вести онанистично-эгоцентричный блог о том, что я только что сожрала или купила, теша себя надеждой, что это хоть кому-нибудь интересно. И не для того, чтобы коллекционировать воображаемых друзей в какой-нибудь дутой социальной сети с рекламными баннерами, доводящими до эпилепсии».

Утром мама не появилась. Сосед, 20-летний парень, который и достал ей вчера занозы из ноги, позвал ее помочь с выносом мусора после вечеринки, а потом покататься на каяке, а потом в бар.

Майя хотела бы объяснить, почему мамино отсутствие — это не очень странно, но не смогла. Мама была очень красивый. Но не умела обниматься. Была прямолинейна, зациклена на мелочах и педантична.

«Мама была не такой, как все. Обычно так говорят несколько свысока, когда не хотят понять человека, но в мамином случае это было правдой. Может, и плохо так говорить, но у неё явно были проблемы с коммуникацией. Лично мне всегда казалось, что она вообще не представляет, как устроены люди, как они думают, что чувствуют».

При этом Яна работает в Институте психологии университета в Линчёпинге.

«Как можно объяснить неумение быть… нормальной? Как объяснить её часовые простаивания под душем, её маниакальное планирование всего и вся, её напряженный взгляд, то, как редко, по-птичьи, мигают её глаза? Как объяснить, что в теории она помешана на отношениях и социальных коммуникациях, но на практике не может ответить на элементарный вопрос вроде «Как дела?» или сказать «Спасибо»? И, с другой стороны, как объяснить её фантастически выверенное чувство юмора, её способность удерживать в памяти абсолютно всё, что я когда-либо говорила, позволяющая мне почувствовать свою значимость? Стоило мне вскользь упомянуть о чем-то, что меня интересовало, будь то группа, фильм или роман, и я могла быть уверена, что этот диск или книга будут присланы по почте в течение ближайших двух недель. Никаких при этом вложенных записок, сколько конверт ни тряси. Никаких «С любовью, мама» или хотя бы просто «Яна». Без единого комментария. Как объяснить кому-то, кто всего этого не знает, какая мама на самом деле?».

Джастин подсказывает написать ей письмо, Майя залазит на мамину почту и находит отправленные ей и отцу письма, что та не сможет принять Майю на этих выходных. Но тем не менее решает не возвращаться и врёт отцу, что они тут вместе.

За последний день она успевает переспать с Джастином, найти мамин ежедневник, найти мужчину с фотографии в маминой комнате — и пытается выяснить, что же с ней стряслось.

Дома она продолжает вести себя не очень адекватно с точки зрения большинства — делает из пластилина и грима себе рану на голове, красит волосы в черный, а потом отрезает челку под корень (чтобы не быть похожей на Гитлера), ходит в школу в футболке учителя, которой тот закрутил ей обрубок пальца (в крови, да). В конце-концов она догадывается пересмотреть папину почту — и в более ранних письмах находит объяснение маминой пропаже. Несколько месяцев назад она решает пройти некоторые психиатрические тесты и просит бывшего мужа поговорить с её врачом — за последние 14 лет у неё так и появился более близкий человек. Они договариваются не говорить Майе до получения результатов обследования. И тут приходит новое письмо — в котором Яна пишет, что, получив результаты, она получила и нервный срыв. И теперь лежит в психиатрическом отделении.

«На прошлой неделе у меня диагностировали синдром Аспергера. Окончательное подтверждение диагноза меня, конечно, ошеломило. Сказать по правде, я была в абсолютном шоке».

Майя берет полку, которую делала Яне на день рождения на уроке труда, когда повредила палец, и едет к ней в больницу. Но Яна отказывается с ней говорить, не отрывая глаз от книги.

«Как же я их ненавидела. Проклятые её книги. Мои заклятые соперники. Всю жизнь. И в то же время мой пропуск к ней. Мой способ приблизиться, быть с ней. Всю жизнь».

Майя убегает, разбивает полку, идет куда глаза глядят. Её подбирает девушка с вечеринки, отводит к Джастину (который, кстати, так и не позвонил), а тот отвозит её домой. Отец, который уже обратился в полицию — очень недоволен. Но согласен, что должен был всё рассказать дочери.

«Она звонила несколько раз — мама, — но я ни разу не взяла трубку. Я понимала, конечно, что ей самой нелегко, но не могла себя заставить. Просто не могла себя заставить».

Месяц спустя позвонил и приехал навестить Джастин. А папа сменил везде пароли. Яна пришла на выпускной, попросила её проводить, и отдала письмо, в котором извинилась за свое поведение. И написала, что силы преодолеть всё это у неё есть только потому, что есть дочь.

Замечания:

Как чувствуют себя родственники людей с синдромом Аспергера? Думают, что их недостаточно любят? Понимают ли, где — заболевание, а где личность человека? Как пытаются с этим смириться? И пытаются ли? Становится ли им легче, когда они понимают особенности диагноза?

Майя, и без того не сильно простой ребенок, за короткий срок вынуждена не только узнать про диагноз, но и вписать новые знания в свой мир. Её необычная мама, оказывается, имеет синдром Аспергера — и Майя пытается понять, оправдывает ли это её за годы, когда ей не хватало любви. Впрочем, Майя пытается понять не только это — тут и отношения с отцом, и парень, разборки в школе — полный комплект 17-летней девушки. Только вместо лучшей подруги — лучший друг.

Ольга Вовк