Где нет зимы

Бабушка Шура умирает - и разваливается все. Сначала пропадает мама. Она и раньше пропадала, тяжелый, творческий, несчастный человек. 

Знаешь, Лялька, — грустно говорит Шура, — я не понимаю, зачем ей дети. Как-то так вышло, что они у нее есть — и такие чудесные. Но, кажется, ей в этой жизни нужно что-то совсем другое.

Лялька - это кукла, которую Шура слышала. А больше из людей никто. Домовой не в счет.

Какое-то время дети, Паша и Гуль,  успешно обманывают школу, изображая свою обычную жизнь, а потом маму находят мертвой. И дети попадают в приют. У них как раз заканчиваются деньги, а в приюте хотя бы кормят. 

В приюте Гуль становится плохо. 

Гуль стала послушная: сразу встает и делает то, что ей велят. На завтрак? Гуль идет в столовую. Смотреть кино? Гуль садится перед телевизором. Со спокойным лицом. Но мне кажется, что она где-то не здесь: рядом со мной лишь оболочка прежней Гуль, а сама она далеко, и я не могу до нее докричаться.

 

Ее осматривал врач, сказал, что все нормально. Еще сказал очень умное: у твоей сестры посттравматический синдром.

 

И объяснил, что это значит. Случившееся так ударило мою сестру, что ей стало очень больно. Представь, сказал мне доктор: поранил ты руку. И от любого, самого незначительного, движения рука твоя болит. Ты ведь постараешься этой рукой совсем не шевелить, чтоб было не больно и скорее все зажило? А твоя сестра поранила душу. Вот она и бережет ее, чтоб было полегче.

 

Еще доктор сказал: теперь надо подождать. И все пройдет. 

Павел ждал, но недолго. Он вообще очень конкретный для своих 13 человек.

Узнал, кто отец Гуль, но не сказал ему про сестру.

Понял, что Гуль не лучше - сбежал домой за ее куклой, Лялькой. 

Нашел Ляльку, вернулся - и Гуль отошла.

Больше всего на свете я хочу жить дома. Ходить с Гуль по утрам в школу, гулять с Кирой после уроков, рисовать…

Просыпаться утром и видеть Шурин портрет. Делать уроки за ее большим столом, представляя себе, что все мои дома: и Шура, и мама…

Для человека, который меня не слышит, Паша все же удивительно разумен.

Когда нашли его отца - Павел отказался перехать к нему  без сестры. 

Когда понял, что девушка, в которую он влюблен, слишком занята, чтобы с ним разговаривать по телефону - перестал звонить. 

Вот тогда, в сентябре, точнее — в первую неделю сентября, я звонил Кире. Каждый день. Она разговаривала со мной очень весело и приветливо. Но ей все время было некогда. То у нее уроки, то ужинать пора, то репетиция, то еще какие-то дела.

 

Я ведь не дурак.

 

Я сел и подумал: жизнь у нас слишком разная. У нее Шекспир, а у меня впереди детдом.

 

И перестал звонить.

У Гули тоже был друг в школе, Миша. С началом школы мама Миши узнала, что сней случилось несчастье. 

И забрала - обоих, хотя собиралась только Гуль. 

Паша уговорил Миру переехать в их дом - там всем хватит комнат. Миша был не рад, и Мира была не рада, но подумали, обсудили  и переехали. И стали  стараться вместе сжиться - такие разные. 

— Тебе, Паша, будто не тринадцать лет, а сто тринадцать. У тебя свои-то интересы в жизни есть, или ты только нянчить сестру нацелен?

Да, не любит меня Мишка, так ведь и я его не очень-то. Я хотел в своем доме жить — он в своем хотел. Может быть, он до сих пор по своей квартире скучает и злится, что из-за нас чуть не все в жизни поменять пришлось. Маленьких особо не спрашивают, им приходится идти туда, куда взрослые ведут. На Миру он наезжать не может, вот и психует.

— Видишь, дело в чем… Хорошие они ребята, да. Только я тут — все время как в гостях. И дети у меня — вот будто пришли в гости приятели Мишкины. Но гости как? Погостили и ушли. А тут знаешь — не уйдут, надо привыкать. Я знаю, что мы все привыкнем. И уже легче стало. А все равно и им, и мне хочется своей семьей побыть. Вез чужих.

 

— Они тебе чужие? Я думала, они тебя мамой зовут…

 

— Опомнись. Их мама умерла — полгода еще не прошло. Какая я им мама-то?

 

— А как же тогда? — растерянно хлопает глазами подруга.

 

— А так. Просто жизнь. Думать потом. Сейчас вот: пироги печь, пуговицы пришивать, на родительские собрания ходить. Ах да, еще топить печку и расчищать снег. Некогда, просто некогда сидеть и раздумывать о тонкостях трепещущей души. Ты ешь, ешь шарлотку.

 

Мне кажется. Мира и Шура нашли бы общий язык. Шура тоже говорила, что думала.

Вообщем, так и получилось.  Спустя какое то время школы, детских болезней, оргвопросов, натопленной печки и  мелких бытовых ссор. 

Замечания:

Дети, попавшие в сложную жизненную ситуацию. Спокойная, честная книга без трагедий и надрыва. Многое решается рассуждениями и разговорами. Приятные, неприятные, не всегда понятно, какие люди, немного сюрреализма в виде куклы, что совершенно не влияет на сюжет. 

Когда читать? 

Когда хочется устроить драму на пустом месте. 

Уровень жесткости: 2